"Если шейх Дубая окончил гарвардский университет и у него степень доктора наук, то и архитектурная политика, проводимая им, соответствует его мировоззрению и вкусу"...   

 Один из лучших архитекторов Минска Анатолий Цейтлин уже 40 лет проектирует самые значи­тельные строения города - от элитных жилых кварталов до бизнес-центров, - но за все эти годы не встретил ни одного заказчика с хорошим вкусом. Цейтлин любит небоскребы облачного Ман-Хэттена, фантастические здания в Дубае и минский столичный ГУМ. Он настроен скептически: предвидит автомобильный коллапс, сетует на местное раздолбайство и вспоминает о «бумажном поколении» архитекторов. Немного авторитарен, знает, что деньги правят всем и только имидж не продается.

 

 ЕСТЬ ЛИ У БЕЛОРУССКИХ ГОРОДОВ СОБСТВЕННОЕ ЛИЦО?

Я не могу ответить за всю республику в целом, потому что последние 20 лет работаю в столице. Архитек­тура остальных городов, честно говоря, просто не интересует. Лукавить не буду - уровень професси­онализма архитекторов в областных центрах, а тем более районных, в лучшем случае средний. Мы, конечно, стараемся подчеркнуть наличие оставшейся исторической застройки, но в современной архитек­туре у нас ничего примечательного нет. И так будет продолжаться еще довольно долго, пока не придут инвесторы со значительными деньгами. А они еще даже в Минске не появились, не говоря об остальных городах Беларуси. Хорошую архитектуру делают большие деньги. Каким бы гениальным человек ни был, если ему предоставляют примитивный материал, он не создаст ничего запоминающегося и индивидуального. Поэтому у нашей архитектуры нет лица.

МОЖНО ЛИ ГОВОРИТЬ 0 ТОМ, ЧТО У НАС ЕСТЬ СВОИ ОРИГИ­НАЛЬНЫЕ школы?

Нет. Школы нет, и оригинальностью не блещем. Мы отстали на несколько поколений. Наши архитекторы выезжают за границу, изучают периодику, и некото­рые из них способны вторично интерпретировать увиденное в соответствии со своим уровнем пони­мания. Западная архитектура очень технократична, и это уже совсем другой уровень. Мы его просто финансово не тянем. Существуют некоторые, скажем так, "относительно уникальные" строения, которые финансируются государством и прилично выглядят на расстоянии. А что касается коммерческих объек­тов - их строят перекупщики: берут кредит, делают какое-нибудь дерьмо, перепродают, у них остается навар - и все, их больше ничего не волнует.
 
 
КАК ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ ИДЕАЛЬНЫЙ ГОРОД?

Создать его невозможно. Даже если прикладывать огромные усилия. Проблемой градостроения никто не занимается - ведь это такая сложная и всеобъем­лющая вещь! Даже на уровне сравнительно неболь­шого Минска градостроительные задачи решить нереально, мы можем только приспосабливаться к возникающим обстоятельствам. Взять хотя бы уровень автомобилизации. Казалось бы, тенденция роста оче­видна. Можно было бы спрогнозировать тот коллапс, который сейчас наблюдается в Москве. Но отнюдь. Надвигается хаос, а у тех, кто всем управляет, думаю, просто опускаются руки. Какой может быть выход - трудно предположить.
 

МИНСК - ЭТО ВОСТОЧНЫЙ ИЛИ ЗАПАДНЫЙ ГОРОД?

Мне бы хотелось видеть его западным, но поскольку к нам приходит очень много инвесторов с Востока, то, скорее всего, в архитектуре города будут преобла­дать соответствующие мотивы. Это отчетливо видно исходя из пожеланий заказчиков. Что ж, зато смот­рится "богато"...

0 МИНСКЕ ЧАСТО ГОВОРЯТ, ЧТО ОН КАРДИНАЛЬНО МЕНЯЕТ СВОЙ ОБЛИК ЗА ОДНО ПОКОЛЕНИЕ, 40 ЛЕТ - И НОВЫЙ ГОРОД. ПРАВДА ЛИ ЭТО?

Это преувеличение. Безусловно, Минск меняется. Но не резко, не принципиально, не революционно, все тут "памяркоўна". Сейчас хоть что-то происхо­дит, а ведь были годы, когда ничего не строилось, объекты стояли замороженные. В итоге из процесса выпало целое поколение проектировщиков. Оста­лись динозавры вроде меня, появились "дети", но вот середины, к сожалению, нет. Наверное, именно поэтому срабатывает поговорка "нет пророка в своем отечестве". Приглашают иностранных архитекторов, чтобы нам показывали, как и что делать. Может, это историческая тенденция, не знаю, но что-то я не слышал, чтобы англичане или французы звали кого-то со стороны. Мы на них молимся, а они же, бедолаги, не могут изучить в полной мере наши особенности, нормы. Рисуют свое видение, не учи­тывают местный менталитет, философию города - это все не так просто.

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ У НАС УНИЧТОЖАЮТ ЗДАНИЯ 18-19 ВЕКОВ И ВМЕСТО НИХ ВОЗВОДЯТ МУЛЯЖИ, РАЗРУШАЮТ ИСТОРИЧЕСКУЮ ЗАСТРОЙКУ И В МОСКВЕ (В ОСНОВНОМ ЗДА­НИЯ ЭПОХИ КОНСТРУКТИВИЗМА), АЛЛЕРГИЮ ВЫЗЫВАЮТ СОВЕТСКИЕ ПОСТРОЙКИ В ПОЛЬШЕ И ЛИТВЕ. ПОЧЕМУ ТАК ПРОИСХОДИТ?

Для тех, кто бережно относится к своей истории, этот вопрос болезненный. Но если абстрагироваться - грубо говоря, забыть о своих корнях и сопоставить всю нашу историческую "спадчыну" с наследием других стран, - то становится как-то не по себе. Памятники архитектуры Риги, Вильнюса, Праги, Будапешта, я уже не говорю о Франции или Герма­нии, - это настоящие памятники! Каким бы патрио­том Минска я ни был, но если советские чудовищные сооружения мешают, вероятно, гораздо лучше будет просто от них избавиться.

МОЖНО ЛИ ПРИДУМАТЬ ТЕРМИН, БУКВАЛЬНО 1-2 СЛОВА, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ СТИЛЬ НОВОГО МИНСКА?

Стиля нет. Хотелось бы, чтобы в городе был хоро­ший концентрированный деловый центр, а не раз­мазанный по всей площади, чтобы была нормальная жилая зона, а не разноцветные у...бища вдоль коль­цевой. Ведь существуют места, которые нельзя отда­вать голожопым инвесторам с десятью копейками за душой и административным ресурсом! Нельзя, чтобы они поганили город. А это происходит. Поэ­тому у нас и рассеяно восприятие столицы - тут все словно разбросано, все враздрызг. У многих Минск ассоциируется с главным проспектом. Некоторые этим даже гордятся. Когда приезжают гости из мега­полисов, которым давно набили оскомину металл, стекло и стерильность, они видят у нас сталинский ампир, который вызывает некоторое любопытство. Но не более того. На самом деле, этот стиль не может вызывать необыкновенных чувств: это всего лишь дань эпохе, когда все делалось помпезно, когда фасад украшали классическими ордерами, а во дворе оставляли силикатный кирпич и неоштукатурен­ные поверхности. По сути, проспект сделан по при­нципу потемкинских деревень. Это не Франкфурт, где ходишь с отвисшей челюстью и смотришь на все эти стеклянные сооружения. И, конечно, не Дубай, где воплощают в жизнь любые причуды. Туда мил­лиарды вложены. Это уже не здания в классическом понимании, а механизмы. Просто запредельная архитектура.

ЧТО ДЛЯ ВАС НА ПЕРВОМ МЕСТЕ - ЭСТЕТИКА ИЛИ ФУНКЦИ­ОНАЛЬНОСТЬ?

На самом деле, это вечная борьба. Мне повезло - я всю жизнь провел в практической архитектуре, зани­мался делом и не попал в поколение "бумажников": людей, у которых не было работы, но которые были вынуждены чем-то заниматься, чтобы не потерять себя. Ребята рисовали, шел непрерывный идилли­ческий поиск. На том этапе функциональность их не интересовала, форма была первичной. Все делалось с целью удивить самих себя. Мне же все время при­ходилось соединять эти две составляющие, чтобы выразительность соответствовала функциональному заполнению. А у нас сейчас происходит так - строят домик, для его завершенности добавляют башенку, а наполнить ее функционально нечем. Это прими­тивный подход к формообразованию. Для создания силуэтов нужно делать не десятиэтажные здания с ненужными башенками, а строить 50 этажей - эффек­тно и выразительно, чтобы иметь возможность обой­тись без бессмысленных деталей. Гармонии эстетики и функции достичь, к сожалению, удается не всегда.

МОГУТ ЛИ УЖИВАТЬСЯ НЕБОСКРЕБЫ С ИСТОРИЧЕСКОЙ ЗАСТРОЙКОЙ? ДОЛЖЕН ЛИ ГОРОД РАСТИ ВВЕРХ?

Однозначно, да. Тут даже обсуждать нечего. Небос­креб - это не просто какая-то прихоть. Во-первых, надо беречь землю города. Во-вторых, политический аспект: это выраженная в архитектурной форме эко­номическая мощь государства. Не надо напрягаться и отливать лишний десяток танков; небоскребы - лучшее свидетельство экономического подъема. Но, конечно, это не должно стать доминантой, кото­рая просматривается по оси улицы, окруженной хибарами. И, кстати, абсолютно не страшно, если рядом будет историческая застройка. В Нью-Йорке на Манхэттене можно всюду увидеть такие сочета­ния. Они не вызывают абсолютно никаких отрица­тельных эмоций. Наоборот, восхищает, как это все бережно сделано. Стоит памятник архитектуры, старинное здание с пилястрами, канелюрами и т.п., и буквально вплотную, стена к стене - 60 этажей. Как это возможно?! Когда мы строим дом, нам нужно рядом все расчистить, разбросать, все вокруг зага­дить... Там же, действительно, рачительный подход к земле и окружающей среде. Поэтому нью-йоркский ансамбль, несмотря на кажущийся хаос, выглядит восхитительно. Так что, как видите, концлагерный порядок не всегда хорош... Когда я гулял по Ман­хэттену, было довольно пасмурно, и все небоскребы оказались за облаками. Но в восприятии старинных зданий и небоскребов не было никакого напряже­ния. Ведь и в ясный день человек не ходит, задрав голову вверх, и не думает: "Как же оно там все соче­тается-то?" Обычно взгляд охватывает здание только до пятого этажа.

 
ЕСЛИ ОТВЛЕЧЬСЯ ОТ ФИНАНСОВЫХ ПРОБЛЕМ, ПОЧЕМУ У НАС НЕТ ЭКСТРАВАГАНТНЫХ УЛЬТРАСОВРЕМЕННЫХ ЗДАНИЙ? ВООБЩЕ, ГОТОВЫ ЛИ БЕЛОРУСЫ НА ЭКСПЕРИМЕНТЫ?

Причина одна: деньги. Придут нормальные инвес­торы - появятся яркие постройки. Дело не в ментали­тете проектировщиков или народа в целом - всем бы понравилось что-то необычное. Главное вот что: если шейх Дубая окончил Гарвардский университет и у него степень доктора наук, то и архитектурная поли­тика, проводимая им, соответствует его мировоззре­нию и вкусу, а когда приходят инвесторы-лавочники с соответствующим менталитетом, то понятно, что получится. Рисовать для них проект, от которого они заведомо откажутся, бессмысленно.
 

НАБЛЮДАЕТСЯ ЛИ НА ПРОСТОРАХ СНГ СВОЕГО РОДА ОТОР­ВАННОСТЬ ОТ ТРАДИЦИЙ, АРХИТЕКТУРНОЕ БЕСПАМЯТСТВО?

Вопрос провокационный... То, что было выполнено предыдущими поколениями, не трансформируется. Не происходит никакой эволюции. Появляется новое восприятие, новое мировоззрение, а все, что было, отсе­кается. Мы бежим вприпрыжку за теми, кто уже ушел очень далеко. Поэтому преемственности нет. Но черт его знает, нужно ли оглядываться вообще? На что?! Даже в Прибалтике, Польше, Словакии, Чехии, Венг­рии все выполнено и закончено предыдущими поко­лениями. Историческая ценность осталась, и на этом все. Кстати, если говорить об исторической ценности минских зданий, я сразу вспоминаю ГУМ. Сколько бы я ни смотрел на его фасад, я все время ловлю себя на одной мысли: "Я бы такого не сделал никогда!" Вся эта многодетальность, многоплановость, просто макраме из камня - вот это, действительно, памятник, памят­ник мастерству людей, которые жили в ту эпоху. Сегод­няшние проектировщики, инвесторы и строители никогда такого не сделают, и даже пытаться не будут. А вот назвать памятником, скажем, Дворец Профсою­зов, невозможно. Это убожество, просто подделка под классицизм, утрированная копия. Вообще убрать бы его нафиг. Это не более чем дань эпохе. Таким обра­зом, нам нечего брать из прошлого. Да и нужно ли? Мастерства особого тогда не было. А появляется оно, простите за банальность, когда есть деньги.
 

ЗА КАКИМИ МАТЕРИАЛАМИ, ЦВЕТАМИ И ФОРМАМИ БУДУЩЕЕ?

Судя по современным тенденциям, строительство и архитектура становятся все менее трудоемкими про­цессами. Дом собирается и свинчивается буквально по деталям. За трудоемкостью и продолжительнос­тью - время и деньги, а суммы на строительство всегда весьма значительны. Железобетон, навесные конструкции, никаких стен, никакой кладки, штука­турки, грязи - все это некачественно и дорого.

КАК СООТНОСЯТСЯ ИЗМЕНЕНИЯ В АРХИТЕКТУРЕ (СТИЛИ, ТЕН­ДЕНЦИИ) С ИЗМЕНЕНИЯМИ В ПОЛИТИКЕ ИЛИ ЭКОНОМИКЕ?

Сталинская архитектура, к примеру - это идеология. После войны нужно было показать, что мы не лежим в грязи, а что-то можем. Потому была выбрана тен­денция неоклассицизма, дающая иллюзию богатства. Этот стиль ярко характеризовал политическую тен­денцию. Вообще, все свойства архитектуры города зависят от амбициозности руководителя. Если мэр, например, хочет достойно продемонстрировать свою работу, то он делает это в форме качественной инте­ресной застройки. Нет ничего плохого, когда руко­водство четко осознает, чего оно хочет. Я в этом смысле по-хорошему авторитарен. А поскольку элемент расп...здяйства, расхлябанности у нас сохранился, то уповать на то, что все само собой образуется, бессмыс­ленно. Если долгие годы были холопами, хозяевами за один день не станем. В Штатах такой же жесткий контроль, но там все регулирует рынок. Если ты пос­троил лажу, больше тебе места в бизнесе не будет. И без местечкового патриотизма там сохраняют лицо города. Например, в Вашингтоне выше монумента Джорджа Вашингтона ничего построить нельзя. Ну а Нью-Йорк - город отвязный, без рамок и границ.
 

БЫВАЮТ ЛИ В АРХИТЕКТУРЕ СВОИ ПОПСА И КОНЪЮНКТУРА?

Конечно. Лично я от некоторых заказчиков просто отказался, несмотря на нормальную стоимость про­ектов, когда понял, что меня просто пытаются пере­ломить через колено, навязывая свои мысли, свое понимание. Развод обычно не очень мягкий получа­ется, но я могу себе это позволить, потому что не без­работный. Но если у человека дела идут не очень, он наступит на горло собственной песне и сделает все, что от него попросят.

ВЫ ЧАСТО ПРОЕКТИРУЕТЕ БИЗНЕС-ЦЕНТРЫ. ЕСЛИ АНАЛИЗИ­РОВАТЬ ПРЕДПОЧТЕНИЯ, ВКУС СОВРЕМЕННОГО БИЗНЕСМЕНА, ТО КАКИЕ МОЖНО СДЕЛАТЬ ВЫВОДЫ О НЕМ? КАКОВ ПРЕ­ДЕЛЬНО ОБОБЩЕННЫЙ ПОРТРЕТ?

За все годы работы я не встретился ни с одним инвестором, который бы поразил меня своим вкусом. Естественно, не каждому дано выразить на бумаге или даже словами свои пожелания. Но есть ведь жур­налы: купил бы да полистал или у меня попросил и что-то выбрал! Так можно было бы сделать вывод о внутреннем мире заказчика! Может, это человек высокого полета, просто он не может объяснить, чего хочет. Но такого ни разу не было. Мы просто куем счастье для этих товарищей. Потому что специфика профессии не дает делать гадостей. Вот приходит человек с заказом и говорит: "Хочу вот так". Без ложной скромности скажу, что если бы отсутствовала профессиональная совесть, то за 15 секунд можно было бы изображать большинство их пожеланий - быстро и безболезненно. И складывать купюры на столе. Но поганая совесть не дает покоя. Сидишь и придумываешь этому аборигену нечто, а потом слы­шишь: "Анатолий Зиновьевич, вы хотите за наши деньги себе памятник построить".
 

ЧУВСТВУЕТЕ ЛИ ВЫ ОТСТРАНЕННОСТЬ ПРИ РАБОТЕ НАД ПРО­ЕКТОМ, КОНЦЕПЦИЯ КОТОРОГО В БОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ НАВЯ­ЗАНА ЗАКАЗЧИКОМ, НЕЖЕЛИ ЯВЛЯЕТСЯ ВАШЕЙ?

Я просто отказываюсь, если чувствую, что такое про­исходит. В те проекты, за которые берусь, я макси­мально вкладываю себя самого. Репутация для меня - превыше всего. Я просто не могу начать халтурить или лукавить. Я не обращаю внимания на вкусы инвестора и думаю только об одном: как мне не опо­зориться. Если я чувствую топорность заказчика, что он хочет банальный кубик, то я просто отказываюсь от него. Иначе не могу.
 

ЗДАНИЯ, КОТОРЫЕ СТРОИЛИСЬ МНОГО ВЕКОВ НАЗАД И НОСИЛИ УТИЛИТАРНЫЙ ХАРАКТЕР, ТЕПЕРЬ ПРИОБРЕЛИ СТА­ТУС ПАМЯТНИКОВ, ИМЕЮТ ЦЕННОСТЬ. СЛУЧИТСЯ ЛИ ТАКОЕ С НАШИМИ БИЗНЕС-ЦЕНТРАМИ?

Нет. То, что мы сейчас делаем, - это вторично, это копии. Мы стараемся, но пока мало что получается. Не у проектировщика даже, а у производителя. За каждым современным материалом стоит технологиче-сикий процесс, который нужно выдержать от начала и до конца. В погоне за дешевизной мы "срываем вер­хушки", и получается плохо. Взять хотя бы витражи, остекленные фасады - это же и система водоотвода, и тепловая защита. Если их использовать, то целиком. У нас же покупают только рамы и стеклопакеты. Но это просто нонсенс, бред сивой кобылы!
 

БЫВАЕТ ЛИ У АРХИТЕКТОРА ВДОХНОВЕНИЕ, ИЛИ ЕГО УДЕЛ - ХОЛОДНАЯ ГОЛОВА И ТРЕЗВЫЙ РАСЧЕТ?

Если я начинаю работу, а что-то не загорается, то я хожу, занимаюсь другими делами, а в подсознании что-то постепенно созревает. Никогда не бывает так, чтобы пришел инвестор, дал сто рублей, заключили договор, и я сразу же сел за работу. Это для ремес­ленников, мастеров-золотые-руки. Я могу неделю-две ходить и думать, а потом за день все сделать. Вообще, архитектура - труд коллективный, одному чело­веку-затворнику это не под силу. Именно поэтому я за авторитарный стиль управления. Коллективное мышление, дискуссии, конечно, допустимы. Напри­мер, цветовая гамма всегда вызывает болезненные дебаты. Но в итоге решать должен кто-то один, хоть это всегда тяжело. Честно признаюсь, я очень боюсь за имидж мастерской, за возможные ошибки, и никогда не потерплю пятна на репутации, поэтому мне все приходится брать в свои руки.

_{Журнал "Доберман" 4(12) сентябрь 2008 г.}